Поговорили с айтишником, который еще в университете создал первый в истории чат-бот на грузинском языке. Чат-бот в итоге стал одним из самых успешных стартапов Грузии.
«Школа на русском, теория в университете на грузинском, а говоришь на армянском»
Рудольфу Еремяну 28 лет, он вырос в Ахалкалаки — этот грузинский город находится в регионе Самцхе-Джавахети, который граничит с Арменией и Турцией. Дома Рудольф разговаривал на армянском, в школе учился на русском, а для поступления в университет год учил грузинский.
— Тогда появилась программа для граждан Грузии: ты поступаешь на нулевой курс и учишь только грузинский, сдаешь его и поступаешь в университет, где учишься на грузинском. На этот подготовительный курс можно поступить на родном языке, я поступал на армянском. Там нас учили грамматике и разговорному языку. Пару лет назад в нулевом курсе на втором семестре начали обучать лексикону, который нужен для специальности, но у меня такого [семестра, где учат профессиональной лексике] не было. До этого во время школы я учился в Батуми полгода по программе обмена, я жил в грузинской семье и там начал учить грузинский. В Грузии есть регионы, где в основном живут другие национальности, они чаще говорят на родном языке. В Самце-Джавахети, например, все говорят на армянском. Это была такая программа для интеграции меньшинств. Уже потом я поступил в Тбилиси. Все удивились: обычно уезжали в Армению или Росиию, а я один поехал в Тбилиси, — рассказывает Рудольф. — Тбилиси развивался, тут не было коррупции, не надо было давать взятку, чтобы поступить.
В 2012 Рудольф прошел нулевой курс, а через год, в 19 лет, поступил на первый курс Тбилисского государственного университета на факультет информатики.
— Учиться было сложно, факультет сам по себе нелегкий, много высшей математики, которую мне надо было сдавать на грузинском. Особенно сложно было сдавать теорию по высшей математике на грузинском, когда до этого ты учился в русской школе, а говоришь в основном на армянском, — говорит он.
«Я даже не думал про деньги»
В IT Еремян вошел уже на первом курсе.
— Я увлекался программированием, и на втором семестре первого курса моя лекторша предложила мне быть инженером-ассистентом на проекте, который занимался созданием лингвистического корпуса грузинского языка. Мне было интересно машинное обучение, так что все удачно сложилось. С этого проекта и началась моя карьера, — вспоминает он. — Я познакомился там с NLP, с алгоритмами машинного обучения. Я участвовал в конференциях, в основном по компьютерной лингвистике. Во время этих конференций я познакомился с профессорами и студентами из разных стран. Все удивлялись, что я не так хорошо владел грузинским, но работал над проектом для грузинского языка.
Одновременно с этим в Тбилиси начали проходить митапы по Deep Learning, на которых Еремян выступал с презентациями о своем проекте. На одном из таких митапов он познакомился с будущими коллегами по Pulsar AI, грузинскому стартапу, который занимается обработкой языка и машинным обучением (в 2021 стал частью американской платформы разговорного ИИ SpinCar).
— Один раз я пришел и какой-то парень начал расспрашивать меня о моих знаниях, в этот момент я не догадывался, что он скрыто проводит собеседование. Я с энтузиазмом рассказывал ему, чем занимаюсь и что еще было бы круто сделать. Через некоторое время он связался со мной и спросил, можем ли мы встретиться. Это был Заал Гачечиладзе. Сейчас они [с командой] создали и продали один из самых успешных стартапов в истории Грузии. Мы встретились в кафе, и он рассказал, что они хотят создать чат-бот для грузинского языка. Первым клиентом был TBC Bank — самый большой банк Грузии, — говорит Рудольф.
В 2016 Рудольфу предложили стать частью команды — тогда в ней было пять человек, двое из них были фаундерами. Условия были такими: акции не раздают, платят только «хорошую для первого курса» зарплату. Еремян вспоминает, что в то время просто хотел работать над интересным проектом.
— Иногда я приходил в офис в девять утра и уходил в два часа ночи. Но не потому что кто-то заставлял, было интересно и азартно, я был молодым. Я даже не думал про деньги, вокруг были крутые инженеры, проект интересный, зарплаты хватало. Я хотел учиться и развиваться, — говорит он.
«Pulsar ориентировался только на грузинский рынок, а это пара банков и министерств»
Так как Pulsar AI делали первый в истории чат-бот на грузинском, многое нужно было делать с нуля. Проект консультировали в том числе и лингвисты.
— Сложность в том, что для такого бота на английском все есть, а для грузинского — ни инструментов, ни датасетов. Когда я начал работать, у меня уже были связи с профессорами с конференций и я знал лингвистов, которые смогут помочь создать датасеты. Зарплаты [в Pulsar] были выше, чем в среднем в их сфере, так что они легко согласились. Я оказался между бизнесом и наукой, и у меня получилось связать все это вместе, — говорит Еремян. — Мы делали тематические базы, использовали данные из банка: у них были скрипты разговоров, они закрыли имена, номера и айдишки и передали нам сырые данные. Я разделил их на смысловые группы, это заняло не много времени, потому что для бота банка нужно не много тем. Например, типы карточек, филиалы, овердрафт — это было актуально в 2017. Данные нужно было подготовить, например, почистить от мусора — убрать шум —, затем feature extraction, feature selection, обучение модели, оценка качества.
TBC Bank поддерживал стартап и предоставил кабинет в офисе банка и рабочую технику.
— Через полгода [после начала работы над проектом] была презентация, потом мы прикрутили бот к мессенджеру и он начал отвечать на сообщения клиентов банка. Параллельно нужно было создать Spell Checker, который бы проверял документы в банке. Получилось, что сделали первый чат-бот на грузинском, который был запущен для самого большого банка. Уже потом его начали использовать компании поменьше, — рассказывает специалист.
Еремян проработал в стартапе чуть больше двух лет и ушел из Pulsar в 2018.
— Мне было хорошо там и я хорошо общался со всеми, но для моей карьеры там уже не было перспектив, было пора выходить из зоны комфорта. Тогда Pulsar ориентировался только на грузинский рынок, а это пара банков и министерств. У меня был нормальный английский и я понял, что могу устроиться в западную компанию. Через полгода после моего ухода компания разделилась на две части. Одна из них начала ориентироваться на американский рынок, — говорит он.
«Раньше хотел работать в большой компании, но сейчас уже не уверен»
После Pulsar Еремян поменял профессию и начал заниматься дата инжинирингом.
— Я проходил собеседование в одну украинскую компанию и думал переехать в Киев, но тогда не понимал разницу между дата инжинирингом и машинным обучением. Я прошел собеседование на дата-инженера, а хотел заниматься машинным обучением. В итоге и я запутался, и они. Мне отказали. Но моя проблема была в том, что для NLP нужно знать язык [,который обрабатывается], чтобы понимать, с чем работаешь. Грузинский не так популярен, а в других языках я не силен. Поэтому я думал о том, что мне интересно, и смотрел спрос на рынке, проекты в Toptal и заметил спрос на дата инженеров. Зарплата хорошая, проекты и технологии интересные. Пока искал работу, нашел позицию на роль дата инженера на проект в швейцарской компании Windsor AI которая создавала инструмент для оптимизации маркетинговых кампаний, быстро сделал тестовое задание и они предложили мне работу. Это был мой первый англоязычный проект, там я работал удаленно, — говорит он.
Сейчас Еремян работает на платформе для IT-фрилансеров Toptal и говорит, что фриланс подходит ему по характеру. Параллельно он проходит собеседования, среди прочего, в Amazon.
— Раньше я хотел работать в большой компании, но сейчас уже не уверен. Когда мы работали в банке, я работал в маленькой компании, которая находилась внутри большой, и видел разные процессы — мне повезло с этим. Работа в корпорации более стабильная, но в стартапах, несмотря на нестабильность и высокий темп работы, больше возможности участвовать в принятии решений, — говорит он. — Сейчас я смотрю вакансии и смотрю, какие навыки там нужны. Стараюсь что-то почитать об этом или изучить, чтобы быть в курсе. Из последнего: моделирование баз данных — важная тема для дата инженера. Например сейчас я готовлюсь к получению сертификата AWS Solution Architect от Amazon и улучшаю знания в области облачных решений. Знания сильно понадобятся для создания инфраструктур для хранения и обработки данных. Я смотрю рекомендуемые книги, начинаю их читать. Стараюсь смотреть, что происходит под движком, какие есть тонкости работы с технологиями. Если я что-то выбрал, я стараюсь изучить это основательно. Все курсы более менее касались темы моей работы. Я не хотел стать мастером на все руки, я хотел стать специалистом в своей области.
